О проекте
История антропологии, как правило, мыслится в рамках "традиций" или "школ", а биографии антропологов представляют собой линии в паутине академических генеалогий, прежде всего, основанных на истории идей. Для нас история антропологии – это своеобразный диалог между антропологом и экологией её/его мыслей и концепций, в которой равновелики как полученное образование, так и поле, академическая и политическая среда и множество иных деталей.
Мы обратились к наследию российского и китайского этнографа Сергея Михайловича Широкогорова (史祿國 / Shi Luguo, 1887-1939) в силу двух причин. Во-первых, Широкогоров занимает совершенно особое место в истории советской/российской и китайской антропологиях, выступая одним из основателей теории этноса и "психоментального комплекса", а также основателем китайской антропологии. Его идеи вот уже более 50 лет занимают исключительное место в теоретических и политических дебатах российских антропологов. С другой стороны, его концепции были рождены в ходе полевых исследований к различным группам эвенков. Он, как и многие коллеги, в особенности князь Петр Кропоткин и кэмбриджский антрополог Этель Джон Линдгрен (Ethel John Lindgren), создавали концепции эгалитарного, во многом заимствуя их из поля, от своих, как принято говорить, информантов, которые зачастую были очень близкими им людьми. Такие «теории из поля» оставляли право голоса для онтологий и эпистемологий локальных сообществ в общем оркестре теоретических дискуссий, хотя со временем превратились из нестандартных интерпретаций социальной жизни в клише в иерархической модели советской этнографии (прежде всего, речь идет о концепции этноса, а анализ эгалитарных сообществ был повернут в сторону «первобытного коммунизма»).
Примечательно, что географически каждый из перечисленных этнографов работал у южных групп тунгусов. В этой связи “взаимопомощь” Кропоткина, “Tungus hypothesis” Широкогорова и психологические характеристики каждого из информантов Линдгрен выглядят не как историографическая традиция, а как постоянное «прислушивание» к полю, к поиску смыслов в действиях и словах эвенков и орочон. К сожалению, большинство полевых материалов Широкогорова утрачено. В ходе проекта нами было собрано в более чем 20 архивах в 10 странах мира то, что осталось из научного и эпистолярного наследия исследователя: несколько полевых дневников, несколько рукописей, более 150 писем и около 1000 полевых фотографий.
Нужно сказать, что профессиональным фотографом Широкогоров не был и большинство его снимков сделаны любительски, но некоторые серии фотографий представляют большой исследовательский интерес. Представленная на сайте коллекция фотографий Широкогорова позволит проследить визуальную историю его идей, поиски языка и стиля в антропологии. Мы можем разглядеть за пожелтевшими фотографиями и чудом сохранившимися стеклянными негативами интеллектуальный поиск антрополога, за которым видны как его опыт общения во французской среде социальных мыслителей и естествоиспытателей, беседы с коллегами, научные споры, так и его тунгусский мир, его способ теоретизирования повседневных практик орочонов Манчжурии.